Офис, ничем не отличающийся от тысячи подобных. Обычный коллектив небольшой организации. Отдел продаж и маркетинга, бухгалтерия, вечно занятое переговорами руководство. Утро, разбор вчерашних «полетов», обед и ожидание восемнадцати часов – счастливого старта домой. Если можно называть счастьем поездку в зимней одежде в московском метро.

Примерно через два месяца женщину было уже не узнать. Из цветущего, жизнерадостного, инициативного человека она превратилась в тень. Глаза глубоко запали, и в них не было отголоска жизненного света. Она иногда не узнавала окружающих, по часу могла смотреть, не читая на лист бумаги. Коллегам она призналась, что уже долгое время не спит ночью. Всех, конечно, беспокоила судьба человека, теряющего жизненную энергию.

Как назвать то, что произошло? Случаем, проведением — сложно предположить, но ситуация изменилась в корне за час. В офисе появился человек, пришедший к кому-то и невольно ставший свидетелем обсуждения судьбы больной женщины. Немного подумав, он предположил, что знает в чем дело и готов, при желании «пациента» побеседовать с ней. Разговор длился недолго, он положил перед женщиной листок чистой бумаги с ручкой и предложил ей писать, рисовать, все то, что само будет приходить в голову. Поскольку женщина уже находилась в состоянии пустоты, ей не надо было совершать над собой каких-либо усилий. Все получилось само. На листе бумаги в череде каракуль, неровных линий и непонятных геометрических фигур, как на фотобумаге проступали с разной высотой, толщиной, но объединенные одним смыслом три буквы «сын». И тут, увидев это наяву женщина зарыдала. Выплакавшись и немного придя в себя рассказала, что ушедшего из жизни брата она считала своим сыном. Он был намного ее младше, и сколько она себя помнит, ее любовь к нему, опека и забота были сравнимы только с проникающей во все клеточки, всеобъемлющей, всепоглощающей любовью матери к своему чаду. Тем более страшной для нее была потеря, когда сделать она ничего не могла. Признаться себе в том, что вернуть уже ничего нельзя, считала своим предательством. Отчаяние сжигало ее изнутри, и помощи ни от кого она не ждала. Но сейчас вдруг поняла не только причину своего расстройства, но и медленно начала осознавать, что у нее есть свои родные дети, а брата не вернешь. И надо пересмотреть отношение к постоянно возникающему образу брата. Да, он родной и любимый, но брат, а не сын. Сын дома и страдает от нынешнего ее состояния. И это уже был путь к выздоровлению. Внутренняя борьба жизни и смерти отразилась на лице блеском глаз. Минута, другая и сила материнской сущности, любви к жизни, тяга к семейному очагу вырвали ее из оков, пут неправильного наваждения и драматической дилеммы. Вернувшись в привычный мир, окунувшись в повседневную суету будней, она уже воспринимала трагизм своей ситуации как неконечную станцию своего жизненного пути. И она, станция, превратилась в мелкий полустанок, на перроне которого ей вовремя встретились нужные люди и помогли.